Военные

Обмотав свой встававший член одними из них, которые как мне показалось, издавали особенно терпкий аромат женских выделений я закрыл глаза и представил, как эти голубые с кружевной отделкой трусы соприкасаются с большой и волосатой пиздой. Ожидая неизбежного оргазма, и продолжая неистово мастурбиро...

Но вот однажды затеяли мы с Артемом фотографии печатать. Для тех, кто не знает – тогда не было ни цифровых фотоаппаратов, ни фотолабораторий на каждом шагу – все приходилось делать самим. Происходило это так – в темной кладовке ставился стол, аппаратура, кюветы с растворами и выкручивалась лампочк...

Для этого я и понадобился тёте Маше. Немного повозившись, я успешно справился с этим заданием. В то время как я кряхтел, ворочая эту груду железа, тётя Маша охала и ахала, стоя у меня за спиной и все порываясь помочь мне. Но ванная комната была тесновата для нас двоих и стиральной машинки.

Я даже остановился, наслаждаясь моментом. Леха кончил, выбрался из – под Ирки и отдуваясь вытянулся рядом. Я возобновил долбежку ее задницы. – Что, Ир, тяжело первый раз в попу? – присела рядом тетя Люда. – Ничего, потом легче будет, по себе знаю. Давай я тебе помогу. Она погладила ее спину, грудь и забралась рукой между ног, нащупывая клитор.

Я встал и пошел в спальню. Взял Дашу на руки и перенес на диван в зале. Даша вскинулась, и уставилась на нас, потирая щеки: — Что? Что там было? — Он мертвый, Даша. Я не знаю, может это и не я его убила. Он как-то быстро перестал дергаться под подушкой, может просто сердце... Но это я, точно я, виновата в его смерти.

Это могло показатся могилой, если бы ни поза в которой находилась девочка. Алиса сидела верхом на круглом металлическом придмете, возможно бочке, запястья рук больно резала проволока, растягивающая руки в разные стороны. Со стороны это выглядело как сидячее распятье. – где я? –что произашло? – путались мысли в голове пленницы.

– Да... Я попросил Аню помочь мне с уроками, – неубедительно произнёс сын, показывая на тетрадку, лежащую на диване рядом с ними. – А, хорошо, хорошо, – сказал я, и вышел. Не так давно я начал подозревать, что мои дети занимаются чем – то не очень свойственным для брата и сестры.

Не знаю откуда у парня с внешностью Бандероса скандинавское имя. А еще он очень умен, мне бы десятую часть начинки из его головы и все мои проблемы были бы решены за несколько минут. Знаете, в детстве я точно знал, как только стану взрослым, буду покупать каждый день по десять леденцов на палочке.

На спинку перевернись и попу приподними. – Он ловко подсунул подушку мне под поясницу. – Давай шортики снимем, – аккуратно спустил с меня шорты, снял и положил на стул. – Ножки в коленочках согни. – Я молча подчинилась, стараясь на него не смотреть. Он мягко раздвинул мне колени в стороны.

Она – то и кончила первой, содрогаясь всем телом, и мои пальцы словно обожгло. Я оставил ее в покое и, не вынимая руки из Вики, стал целовать, сосать и кусать ее грудку, так что толстушка продержалась секунд на десять больше подруги. Пока они отходили, я вышел ополоснуться под душем, так как устал и даже запыхался.

— Смотри-ка! – засмеялась Ленка. – Волосы ее волнуют, а целка – нет. Удивительно! — А целка у нее хорошая! – подхватила Марина. – Толстая, мясистая! Сейчас мы ее побреем, а потом этот сталевар пробьет ей, как домне, лётку, и хлынет раскаленный металл! А мы посмотрим! Алик никогда еще не брил никог...

— Ты это слышал, да? - спросила она. Ее глаза смотрели вверх и влево, когда она вспоминала то, что они еще сказали. — Полагаю, остальное ты тоже слышал? — Да, но я не слышал ничего очень плохого, - признался я ей. — Ну, давай посмотрим. Почему свидания так сложны для меня? - спросила она себя вслух.

Грудь моя успокоилась и стала плоской, почти мальчишеской при моей лежке на спине. Только большие ареолы грудей выдавали во мне женщину. Сережа выполз из – под меня и не спешил воспользоваться моей беспомощностью. Он не то, что членом, рукой опасался меня касаться. Я услышала лакающий звук (как кошки, когда лакают молоко).

С одной стороны кровати стояла стойка для капельницы, а с другой – два загадочных аппарата. Тот, что поменьше, был скорее всего аппаратом жизнеобеспечения – судя по прозрачной гофрированной трубке, заканчивающейся дыхательной маской. Внушительные размеры второго аппарата и особенно тянувшийся к ра...

Так или иначе, в конце я обнаружила себя с зажатым в руке вибратором, трахающей им собственное влагалище. Несколько дней прошли по единому шаблону. С Данькой мы не пересекались, утром спала я, а вечером он. По ночам я до изнеможения терзала себя искуственным членом, выдумывая для этого все новые позы.

Недавно позвонил, приди, прочисти. Пришел... Сашка уже сидел, как на иголках. — Слушай, скоро тетки подвалят, а мне по контрольным службам пробежаться надо: дать пожарному, санэпидстанции, ну, и еще кое-кому. Побудь за меня, а? — Да я же слесарем работаю, да и институт закончил по технической специальности. — Скажешь, что ты – стажер.

Я же не могу вернуться без них. Майку стало жаль её. – Ну, что ты, Дженн? – Он опустился рядом с девочкой на колени, обнял и поцеловал её в испачканные смазкой губы. – Это же только шутка, игра. Мы вовсе не хотели тебя обижать. – Конечно не хотели. – Сьюзи опустилась рядом и тоже обняла Дженнифер.

Она была хорошей ученицей, еще вчера утром она и не представляла, что можно делать языками, то сейчас я получал от ее действий удовольствие. Мой дружок между ногами, проснулся и уже поднимался ввысь. Она пока целовала меня, гладила по животу, бокам, и в какой – то миг провела рукой по ногам и переместила ладонь на мой член.

Ну чё, кто первый? Желающих отведать малинки было трое. Долговязый Генка, отпрыск банкира; коренастый Антон – сын директора крупного концерна, и смуглый Жиче. Последний был чех, его отец занимался туристическим бизнесом, мальчишка жил то в Праге, то в Москве, а то и в Париже. – Я! – хмыкнул Генка и поманил Сашку: – сюда иди...

Его антеннки завибрировали, и Сергей Иванович умолк на полуслове. Коля провел его в спальню и начал раздевать. Его руки дрожали: он впервые раздевал взрослого мужчину! Наконец, на нем остались одни плавки. С замиранием сердца Коля потянул их вниз, все ниже и ниже... Он выпрямился и невольно охнул от восторга.